Но, помимо комплекса кастрации, еще одно открытие сваливается на человека по мере того, как он попадает в речевое поле Другого (овладевает речью) - это открытие смертности всех живущих. Человек, который желает, чтобы его желали, неизбежно сталкивается с нарциссической травмой собственной нежеланное™, что вынуждает его (или ее) перекраивать себя по чужой мерке и, соперничая с другими, ожидать признания Другого. Эти переживания неизбежно ведут к зависти, злобе, агрессии и смертельной обиде на мир и на самого себя.
Отчуждение человека от своей подлинной сущности, начавшееся с идентификации с зеркальным двойником в стадии воображаемого, усугубляется по мере вхождения субъекта в поле речи Другого в стадии символического. Нарастающее отчуждение вызывает запоздалый протест в краткой транзитор-ной стадии, более известной нам как rapprochement (Mahler, 1975). Но про-тест этот почти безнадежен: положение ребенка перед лицом ожиданий других Лакан определяет выражением "кошелек или жизнь" (Lacan, 1960-64), это ситуация вынужденного выбора: субъект либо откажется от удовлетворения своих сокровенных желаний (отдаст "кошелек") и тогда он сможет продолжить жизнь как член культурного общества, либо он не отдаст "кошелька", но тогда он будет исторгнут из жизни и его желания все равно останут-ся неудовлетворены (например, в случае детского аутизма). Отдавая "коше-лек", субъект отдается на милость Другого, а именно, он вынужден принять тот смысл, который другие люди припишут его призывам. Например, плач у мальчика скорее будет приписан его "злобе", а у девочки - ее "испугу"). Только Другой своим ответом (речь Другого, иначе - речь господина) влас-тен превратить призыв ребенка в осмысленный запрос, (т.е., в означающее 1, иначе - означающее господина). Покорствуя речи Другого, принимая чуж-дую интерпретацию своего запроса, ребенок в следующий раз уже выразит свой запрос в подсказанных ему словах (означающее 2), все более удаляясь от своего единого, единственно подлинного желания. У человека появляются новые желания, подсказанные культурой, но в его Я навсегда залегает глубо-кая трещина, заставляющая его вечно метаться от означающего 1 к означающему 2 ("не угодно ли тебе этого?" - "да, именно этого мне и хотелось!");
Лакан называет поэтому такого "окультуренного" человека "кроссирован-ным субъектом" (sujet Ьаггё - Lacan, 1960). Таким образом, по мере взросле-ния, мы все меньше знаем о том, что мы говорим и что мы хотим сказать другим людям. Речь же других людей, окружавших нас в детстве, навсегда входит в нашу психику и становится ее важнейшей, бессознательной, частью, что Лакан и выразил в знаменитом афоризме "бессознательное - это речь Другого" (Lacan, 1953).
Лакан обнаружил редкую для врачей (обычно эмпириков) чувствитель-ность к гносеологической проблематике. В практике межсубъектного обще-ния все мы (и большинство традиционных психоаналитиков) игнорируем эту проблему или, что то же самое, всякий' раз решаем ее ad hoc. Лакан высоко ценил работы Витгенштейна и его взгляды совпали во многом с представле-ниями витгеншгейнианцев о языковой отгороженности людей друг от друга (Lacan, 1970). Но еще в большей степени в своем анализе лингвистического субъекта Лакан следовал Ф. де Соссюру, который последовательно проводил мысль о том, что означающие языка связаны с означаемыми не естественны-ми связями, а лишь культуральными условностями (de Saussure, 1916). (Сло-во byppos, equus, cheval, horse, pferd, kon' и лошадь - суть разные означаю-щие одного и того же означаемого). Великий лингвист писал также и о том, что наша языковая деятельность (language) зависит от отношений между оз-начающими скорее, чем от отношений между означаемыми. Именно это дало основание Лакану сформулировать положение о том, что "бессознательное структурировано как языковая деятельность" (1953). Лакан показал, что на-ши отношения с объектами (другими людьми) опосредуются нашей языко-вой деятельностью, т.е. теми означающими, которые мы должны использо-вать для репрезентации себя, как означаемых субъектов, в наших отношени-ях с другими означаемыми субъектами, которые, в свою очередь, тоже долж-ны репрезентировать себя как означающие. Афоризм Лакана "означающее репрезентирует субъекта другому означающему" (Lacan, 1964) можно, таким образом, прочесть несколько длиннее, но понятнее: означающее, или само-репрезентация в языковой деятельности, это то, чем представляет себя лич-ность, обращаясь к другой личности, которая тоже, в свою очередь, представ-ляется как означающее (Morris, 1988).
Как и в жизни естественного языка, первые означающие, первые слова, вначале представляются нам метафорами, т.е. амбивалентными понятиями с постепенно, лишь по мере употребления, закрепляющимся смыслом. (Ср., например, латинские слова altus и sacer). Краеугольным камнем здоровой пси-хики является отцовская метафора - Имя отца (Nom-du-pere vs. non-du-реге) и фаллическое означающее. Функционирование отцовской метафоры позволяет вытеснить воображаемое и подчинить его символическому, т.е., су-губо человеческому в нашей психике. Отвержение (Verwerfung, forclusion) отцовской метафоры субъектом, которое может иметь место при дисгармонии отношений в генеалогической семье, в частности, при отсутствии в жизни матери субъекта мужа, которого она любила бы и уважала, всегда приводит к тяжелой психической патологии (Lacan, 1958). При такой дисгармонии от-цовская метафора становится ничего не объясняющей, травмы нарциссизму становятся бессмысленными, а архаичные телесные образы слияния с мате-рью, прорывающиеся из воображаемого, заполняют сознание.
Все вышеизложенное показывает, что Лакана мало интересовала адаптация человека к макросоциальной среде. Единственной адаптацией, которая для него что-то значила, была адаптация человека к его собственной отчуж-денности от себя самого. Идеи Лакана о ложном "зеркальном Я" субъекта, закладываемом в стадии воображаемого, усвоении субъектом чуждых означа-ющих и о смертоносном отказе от своих подлинных желаний, продолжаю-щемся далее на протяжении всего периода воспитания, предопределили его разрыв с ортодоксальным течением в психоанализе - с эго-психологией. Де-лая практические выводы из своих представлений об изначальной чуждости Я субъекту, он писал: "Эти размышления о функциях Я должны прежде все-го побудить нас пересмотреть некоторые подчас некритически воспринимае-мые постулаты, такие, как положение о том, что обладание сильным Я со-ставляет психологическое преимущество" (Lacan, 1953). В терапевтическом психоанализе Лакана не нашлось уже места для "создания моделей иденти-фикации", "воспитания", "интерпретации защит" и прочих, как он выражал-ся "нарписсических конфронтации". Работы Лакана просто пересыпаны на-смешками над эго-психологией, которую он называл "ортопедией Я", "пси-хотерапией американского how to", "human engineering", вымучивающей из пациента конформистское happiness. Это же обстоятельство обусловило и интеллектуальный, объективирующий оттенок клинического подхода Лакана, а позднее - и его школы.
Лакан по-своему прочел формулу "wo Es war, soil Ich werden" (Freud, 1933), традиционно переводимую как "где было Оно, там должно стать Я". Желая, по его словам, "сохранить досократическое звучание оракула", он предложил новый перевод: "Le moi (de 1'analyste, sans doute) doit deloger Ie ca (du patient, bien entendu)" (Lacan, 1960-1964), что в переводе звучит так: "Я (аналитика, без сомнения) должно вышибить Оно (пациента, само собой)". (Такой перевод, где Я и Оно становятся предикатами разных субъектов, Ла-кан обосновывал особенностями употребления немецкого артикля).
Цель психоанализа в таком случае становится обратной цели воспита-ния. Через полифонию тропов речи пациента лакановский психоаналитик ве-дет пациента к разделению правды истинных желаний субъекта и навязан-ных ему идеалов, освобождая анализанта (при неврозе) от культурного и символического порядка либо заново строя этот порядок (при психозе).
Техника психотерапии трактовалась Лаканом также вполне своеобразно (Lacan, 1958). Процесс психотерапии он уподобил игре четырех игроков в бридж За двух игроков играет аналитик:
1) сознательного аналитика, дающего интерпретации,
2) смерть (Ie mort), молчанием пытающуюся втянуть в игру партнера пациента. (В русском картежном жаргоне - "деревянный".) Пациент тоже играет за двоих:
1) сознательного пациента, предъявляющего запросы (demandes),
2) Другого, представляющего собой бессознательное. Кроссированный субъект (sujet barre), каковым является всякий линг-вистический субъект, ожидает вначале, что аналитик будет, как это делали все значимые другие в его жизни, навязывать смысл его призывам. Т.е. ана-лизант жцет, что аналитик ответит ему означающим 1. (Таковы, впрочем, все виды так называемой "психотерапии", где терапевт с первой встречи говорит пациенту: "У меня есть то, что Вам нужно, делайте то-то и то-то и все будет O.K.") Но аналитик не должен поддаваться соблазну ответить означающим 1 или, иначе, означающим господина. Речь аналитика, в отличие от речи гос-подина (здесь Лакан опять пользуется гегелевским термином), не должна да-вать никаких идеалов ("ибо все идеалы непристойны"). Аналитику следует физически быть там, откуда пациент ожидает услышать речь господина, но аналитик должен оказаться обманкой (semblant). Обманка состоит в том, что на месте ожидаемого господина-аналитика анализаиту будет предложен объ-ект а (читать: маленькое а), что примерно соответствует понятию частичного объекта у Абрахама и Кляйн и переходному объекту у Вииникота. Объект а - это то, что пациент любил и недолюбил, ненавидел и недоненавидел в своем детстве, когда мир его был также фрагментирован, как и он сам (La-can, 1955). Для того, чтобы успешно справиться с ролью маленького а, пси-хоаналитику следует молчать как можно долее, а самое главное - молчать должны и его желания, иначе "игра пойдет, но будет неясно, кто ведет". Молчание аналитика в ответ на первые пустячные жалобы и поверхностные заботы (пустую речь) позволяет пациенту регрессировать, а "регрессия не об-наруживает ничего иного, как нынешнее состояние означающих, что прозву-чали в запросах давно прошедших лет" (Lacan, 1958). Только подслушав речь Другого у пациента, должен вступить в игру сознательный аналитик, вернув анализанту речь Другого, т.е., предложив ему интерпретацию старого запроса. "Изложение запросов пациента в один миг распахивает все его прошлое до самого детства. Ибо дитя может выжить, лишь прося". Открыв анализанту "правду желаний", аналитик окончательно превращает "пустую речь" в "полную речь" Другого, т.е., возвещает просьбу Оно к субъекту. (Как на месте господина-аналитика оказывается незаметно объект а, так и Другой пациента оказывается "местом, где говорит Оно".) В этот момент аналитик обязан прервать сеанс, внеся, таким образом, пунктуацию в речь Другого.
Провозглашая возврат к Фрейду, Лакан имел для этого много основа-ний, ибо в своих последних работах Фрейд действительно подчеркивал важ-ность ранних защит Я от внешней реальности и указывал на те искажения в восприятии себя и реальности, которые возникают вследствии таких защит (Freud, 1937, 1940). Эти травматические последствия психологического рож-дения субъекта являются, несомненно, важным и труднодоступным предме-том психоаналитического исследования, который нашел свое отражение в трудах Лакана. Психоанализ Лакана привлекателен все же и главным обра-зом своей научностью, в том отношении, что Лакан предлагает людям знание по ту сторону всякого смысла, подобное знанию в точных науках; он не предлагает рецептурных справочников жизненного успеха. Но это знание, не имеющее смысла, извлечено из реальности и работа с речью, материальной
оболочкой означающих, позволяет изменить реальность, как, например, манипуляции с не имеющим смысла мнимым числом позволили совершить техническую революцию. Лакановский психоанализ дает возможность субъекту познать означающие своей личной истории, и главное в нем то, что, познав причины своих желаний, человек может обрести хотя бы немного подлинного бытия.
Литература
1. Benvenuto В., Kennedy R. The works of Jacques Lacan. An introduction. St. Mar-tin's Press, N,Y., 1986.
2. Bercherie P. Geographic du champ psychanalytique. Navarin, P.
3. Chessick R.D. Lacan's practice of psychoanalytic psychotherapy. Am.J.Psyhotherapy, 41(4): 571-579, 1987.
4. Freud S. (1900) Die Traumdeutung. In: Gesammelte Werke, Bd. 2/3 Fischer, Fr.-M., I960, 1-642.
5. Freud S. (1919) Das Unheimliche. In: Gesammelte Werke, Bd. 12. Fischer, Fr.-M., 1960, S. 14-29.
6. Freud S. (1933) Neue Folge der Vorlesung zur Einfuhrung in die psychoanalyse. In:
Gesammelte Werke, Bd. 15. Fischer, Fr.-M., 1960, S. 1-123.
7. Freud S. (1937) Das endlicher und unendllche Analyse. In: Gesammelte Werke, Bd. 16. Fiacher, Fr.-M., 1960, S. 57-99.
8. Freud S. (1940) Abriss der psychoanalyse. In: Gesammelte Werke, Bd. 17. Fischer, Fr.-M., S. 63-147.
9. Lacan J. (1948) L'Agressivite en psychanalyse. In: Ecrits. Seuil, P., p. 101-124.
10. Lacan J. (1949) Le stade du miroire comme formateur de la fonction du Je telle qu'elle est revelee dans 1'experience psychanalytique. In: Ecrits. P., 1966, p. 93-100.
11. Lacan J. (1953) Fonction du champ de la parole et du langage en psychanalyse. In:
Ecrits. Seuil, P., 1966, p. 237-322.
12. Lacan J. Some reflections on the ego. Int. J. Psychoanal., 34(1):11-17, 1953.
13. Lacan J. (1955) Le Moi dans la theorie de Freud et dans la technique de la psych-analyse. Le seminaire, livre II. Seuil, P., 1978.
14. Lacan J. (1955-57) Le Seminaire sur "la Lettre volee". In: Ecrits. Seuil, P., 1966, p. 11-61.
15. Lacan J. (1958) La direction du cure et les principes de son pouvoir. In: Ecrits. Seuil, P., 1966, p. 585-645.
16. Lacan J. (1958) La Signification du phallus. In: Ecrits. Seuil, P., 1966, p.685-695.
17. Lacan J. (1960) Subversion du sujet et dialectique du desire dans 1'inconscient freu-dien. In: Escrits. Seuil, P., p. 793-827.
18. Lacan J. (1960-64) Position de 1'inconscient // Ecrits, Seuil, P., 1966, p.829-850.
19. Lacan J. (1964) Les quatre concepts fondamentaux de la psychanalyse. Le seminai-re, livre XI. Seuil, P., 1973.
20. Lacan J. (1970) L'Envers de la psychanalyse. Le seminaire, livre XVII. P., 1991.
21. bean J. (1973) Television. Seuil, P., 1974.
22. Mahler M., Pine F., Bergmann A. The psychological birth of the human infant. Basic Books, N.Y., 1975.
23. Mitchell J., Rose J. (eds) Feminine sexuality: Jacques Lacan and the Ecole Freu-dienne. Norton, N.Y., 1982.
24. Morris H. Reflections on Lacan: his origins in Descartes and Freud. Psychoanal. Q., 57(2):186-208, 1988.
25. Parin P., Parin-Matthey G. Medicozentrismus in die Psychoanalyse. Eine notwendige Revision der Neurosenlehre und ihre Relevanz fur die Theorie und Behandlungstechnik. In: Hoffman S.O. (Hrsg) Deutung und Beziehung. Kritische Beitrage zur Behandlungs-konzeption und Technik in der Psychoanalyse. Fischer, Fr.-M., 1983, S. 86-106.
26. (Saussure F. de, 1916) Соссюр Ф. Де. Труды по языкознанию. M., 1977.
27. Turkie S. Lacan and America: the problems of discourse. In: Gilman S.L. (ed) In-troducing psychoanalytic theory. Brunner & Mazel, N.Y., 1982, p. 240-254.

ВВЕРХ